Джек Вэнс - Умирающая Земля [ Умирающая земля. Глаза другого мира. Сага о Кугеле. Риалто Великолепный]

— Конечно!

— Некоторые особенности вашей внешности кажутся нам грубыми и варварскими: ваши выступающие клыки, черная грива, окружающая лица, какофония вашей речи — это еще не все.

Жители деревни недоверчиво рассмеялись.

— Что за странные у вас представления! — восклицали они. — У нас длинные зубы, чтобы мы могли разрывать рыбу — нашу основную пищу. Волосы мы носим так, чтобы защититься от ядовитых насекомых. И так как мы глуховаты, то, очевидно, кричим. А вообще-то мы добрый и мягкий народ.

— Совершенно верно, — сказал старейшина. — И чтобы продемонстрировать это, завтра мы снабдим продовольствием нашу лучшую лодку и отправим вас с нашими добрыми пожеланиями. А сегодня в вашу честь будет пир!

— Вот истинно святая деревня! — провозгласил Гарстанг. — Вы случайно не приверженцы Гилфига?

— Нет, мы поклоняемся богу-рыбе Иобу, который кажется нам не менее действенным, чем другие. Но идемте в деревню. Надо подготовиться к пиру.

Они поднялись по лестнице, высеченной в скале утеса, и оказались на площадке, освещенной десятками горящих факелов. Старшина указал на хижину, более просторную, чем остальные.

— Это мой дом. Здесь вы проведете ночь, а я буду спать в другом месте.

Гарстанг снова начал хвалить святость и милосердие жителей деревни, на что старшина наклонил голову.

— Мы стараемся добиться духовного единства. Его символизирует главное блюдо наших церемониальных пиров. — Он повернулся и крикнул, сложив руки: — Готовьтесь!

На треножнике повесили большой котел, приготовили блок и подъемник, и каждый житель деревни подходил, отрезал себе палец и бросал в котел.

Старшина объяснил:

— Этим простым обычаем, к которому вы, несомненно, присоединитесь, мы демонстрируем наше общее наследие и взаимную доверенность. Давайте встанем в ряд. — И Кугелю и Гарстангу ничего не оставалось, как тоже отрубить по пальцу и бросить в котел.

Пир продолжался почти всю ночь. Утром жители деревни выполнили свое слово. Особенно пригодную для морских путешествий лодку снабдили большим запасом продовольствия и воды, включая то, что осталось от ночного пира.

Все собрались на пристани. Кугель и Гарстанг высказали свою благодарность, затем Кугель поднял парус, а Гарстанг отвязал лодку от причала. Ветер наполнил парус, и лодка легко двинулась по поверхности Сонганского моря. Постепенно берег растаял вдали и два человека остались одни, со всех сторон окруженные только черным металлическим блеском воды.

Наступил полдень. Лодка продолжала двигаться в пустоте: вода внизу, воздух вверху, тишина во всех направлениях. День был долгим и вялым, нереальным, как сновидение. За печальным величием сумерек последовала темнота цвета разведенного вина.

Ветер усилился, и всю ночь они двигались на запад. На рассвете стихнувший ветер не мог наполнить парус, и Кугель с Гарстангом уснули.

Восемь дней повторялся этот цикл. На утро девятого дня впереди появилась береговая линия. К середине дня через невысокий прибой они направили лодку к берегу.

— Это Альмери? — спросил Гарстанг.

— Я так считаю, — ответил Кугель, — но не знаю, какая именно часть. Азеномай может лежать на севере, востоке и юге. Если вон тот лес окружает Восточный Альмери, нам придется пройти через него, а живущие там медведи пользуются ужасной репутацией.

Гарстанг указал вниз по берегу.

— Смотри: еще одна деревня. Если тут такой же народ, что и на том берегу, нам помогут. Идем, расскажем им, что нам нужно.

Кугель задержался.

— Может, разумнее разведать сначала?

— Зачем? — спросил Гарстанг. — В прошлый раз это привело только к недоразумению. — Он пошел по берегу к деревне. Когда они приблизились, им стали видны люди на центральной площади: прекрасные золотоволосые люди, голоса которых были подобны музыке.

Гарстанг весело приблизился к ним, ожидая еще более радушного приема, чем на том берегу. Однако жители деревни, не долго думая, набросили на них сети.

— Зачем вы это делаете? — спросил Гарстанг. — Мы путники и не причиним вам вреда!

— Вы чужаки, вот и все, — ответил самый высокий из золотоволосых. — Мы поклоняемся неумолимому богу Данготту. Чужаки — это всегда еретики, и их полагается скармливать священным обезьянам. — И с этими словами они потащили Кугеля и Гарстанга по острым камням берега, а прекрасные дети радостно плясали вокруг.

Кугель умудрился достать трубку, взятую у Войонда, и направить на жителей деревни синий концентрат. В ужасе они попадали на землю, и Кугель смог выпутаться из сети. Обнажив меч, он освободил Гарстанга, но жители быстро пришли в себя. Еще один выстрел из трубки заставил их в страхе бежать.

— Беги, Кугель, — заговорил Гарстанг. — Я старик, во мне не осталось сил. Торопись, ищи спасения, желаю тебе добра.

— Обычно я так и поступаю, — признался Кугель. — Но эти люди вызвали у меня приступ донкихотства. Выбирайся из сети, пойдем вместе, — Он снова внес в ряды противников замешательство трубкой, а Гарстанг в это время высвободился, и они побежали по берегу.

Жители деревни преследовали их, бросая гарпуны. Первый же гарпун попал в спину Гарстангу. Он упал без звука. Кугель повернулся, нацелил трубку, но волшебство истощилось, и появилось только несколько капель прозрачной жидкости. Жители деревни приготовились ко второму залпу; Кугель выкрикнул проклятие, увернулся, и гарпуны пролетели мимо, безопасно вонзившись в береговой песок.

Кугель в последний раз погрозил негостеприимным жителям кулаком и убежал в лес.

6. Пещера в лесу

Кугель шел через Старый Лес. Он двигался крайне осторожно, часто останавливался и прислушивался, ожидая услышать треск ветки, звуки шагов или даже шум дыхания. Его настороженность хотя и замедляла продвижение, вызывалась не теоретическими соображениями, а была насущной необходимостью: другие существа бродили по лесу, и их стремления противоречили желанию Кугеля остаться целым и невредимым. Весь вечер он бежал и, наконец, едва ускользнул от пары деодандов; в другой раз ему повезло, и он, оставшись незамеченным, остановился на самом краю поляны, на которой стоял размышляющий лейкоморф. С тех пор Кугель стал еще осторожнее, шел от дерева к дереву, всматривался и вслушивался в лесные шорохи, легкой походкой перебегал открытые пространства, как будто прикосновение к земле жгло ему ноги.

В середине дня он оказался на небольшой влажной поляне, окруженной высокими и мрачными, как монахи в капюшонах, черными деревьями. Несколько косых красных лучей, пробившись на поляну, освещали изогнутое айвовое дерево, на котором висел кусок пергамента. Оставаясь в тени, Кугель тщательно осмотрел поляну, потом осторожно подошел к дереву. На листке витиеватыми буквами было написано: